Твоя работа — это не ты сам, как и твои деньги в банке, и твоя машина, как и твой бумажник. И твоя одежда. Ты — лишь кучка испражнений жизни… Ты — это поющее и танцующее дерьмо, центр этого мира…

Любят только те, кто мало любит себя.

А что если мы сейчас сидим здесь, потому что не должны стоять где-то ещё? (к/ф Интуиция)

Пойми, вы ополчились на тех, от кого вы зависите. Мы вам готовим еду, выносим за вами мусор, обслуживаем телефоны, водим машины скорой помощи, охраняем ваш сон. Не надо трогать нас.

Личностный рост обычно заключается лишь в росте уровня потребления.

Пока мы дети, мы умеем дружить, потому что еще не знаем, что рождены для одиночества, а, когда узнаем, не всегда решаемся это принять. Вот и оставляем тени этих друзей, забиваем душу клочками истлевших чувств, на что-то еще надеясь. Я давно понял, что так делать нельзя. Нужно быть собой и не хранить в памяти всякое барахло, иначе оно приживется, врастет и будет мучать, потому что для одиночек вся эта память и чувства – инородные предметы. Протезы, с течением времени сжирающие плоть нашей сути. Если все это беречь, останешься калекой. Эти тряпки надо выдирать из души с мясом и кровью. Поначалу больно, но заживает быстро....

«Человеку, который стыдится, присуще желание жить честно».

«Кто светит, тот и видеть лучше будет».

Легче всего выбирать из двух одно, когда одно - своё, а второе - чужое.

Как ни крути, у каждого человека есть в жизни своя вершина. И после того, как он на нее взобрался, остается только спускаться вниз. Ужасно, но с этим ничего не поделаешь. Никто ведь не знает заранее, где будет его вершина. "Еще покарабкаемся, - думает человек, - пока есть куда". А гора вдруг кончается, и не за что больше цепляться. Когда такое случится - неизвестно. Кто-то достигает своей вершины в двенадцать лет. И всю дорогу потом живет непримечательной, серой жизнью. Кто-то карабкается все выше и выше до самой смерти. Кто-то умирает на вершине.